Двести лет назад существовали строгие гендерные предубеждения в области образования. Девочек поощряли изучать естественные науки, которые считались подходящими для них, в то время как мальчиков направляли к классическим языкам и профессиональным карьерам. Чарльз Дарвин в Кембриджском университете изучал богословие для получения сана священника, а не биологию, поскольку университет тогда не предлагал степени по научным дисциплинам. Его семья и учителя считали увлечения Дарвина насекомыми, домашними химическими опытами и ботаникой признаками непослушного поведения и пренебрежения латинской грамматикой. Интересно, что Эмили Дикинсон, известная поэтесса того времени, имела больший доступ к научному образованию, чем Дарвин, поскольку в Массачусетсе девушек активно поощряли изучать такие предметы, как геология, химия, астрономия и ботаника.
Сегодня ситуация коренным образом изменилась. Науку, особенно области STEM (наука, технология, инженерия, математика), представляют как холодную и сугубо рациональную сферу, более подходящую для мужчин. В то же время искусство зачастую воспринимается как более эмоциональная и "женственная" область. Это современное представление столь же ошибочно и предвзято, как и гендерные стереотипы XIX века о разделении сфер познания.
В 1833 году на встрече Британской ассоциации содействия развитию науки романтический поэт Сэмюэл Тейлор Кольридж раскритиковал развивающийся научный метод как слишком механистичный и бесчувственный. В ответ Уильям Уэвелл, молодой профессор из Кембриджа, предложил использовать новый термин "ученый" вместо устаревшего "естественный философ", поскольку много исследователей природы в то время были женщинами, например, Мэри Сомервилл, чья книга "О связи физических наук" была самой продаваемой научной книгой с момента её публикации в 1834 году до выхода "Происхождения видов" Дарвина в 1859 году.
Со временем, когда историки оглянулись на произошедшее разделение искусства и науки на две якобы противоположные культуры, ценности и восприятие этих сфер серьезно изменились. Сегодня может показаться удивительным, что именно деятели искусства первоначально стремились к такому разделению, считая унизительным быть связанными с учеными, которых тогда воспринимали как любителей и диллетантов.
Социолог Макс Вебер описал "разочарование" как убеждение, что всё в природном мире можно рационально понять и подчинить человеку, и что тайны, чудеса и эмоции не имеют места в научной мысли. Однако реальная история развития науки была гораздо более сложной и многогранной. Двести лет назад художники, поэты и даже священники должны были глубоко изучать природный мир, включая такие области, как естественная история, естественная философия, естественное богословие и естественная магия. Однако по мере всё большего разделения искусства и науки религиозная мысль постепенно утратила своё влияние, а понятие "естественной магии" вовсе исчезло из научного языка.
Парадоксально, но сами Чарльз Дарвин и Эмили Дикинсон не приняли и не поддержали подобного разделения науки и искусства на две жёстко противопоставленные области. Дарвин никогда не терял благоговейного чувства восторга и восхищения перед тайнами природного мира, описывая происхождение видов как "величайшую из всех тайн". В свою очередь, Дикинсон активно использовала строгое логическое научное мышление и глубокие познания из различных отраслей знания в своём поэтическом творчестве. Обоих их неизменно очаровывали невидимые и загадочные, но крайне важные взаимосвязи между различными живыми существами в природе.
Их неугасимое любопытство, постоянный поиск истины и безграничная любовь к окружающему миру продолжают вдохновлять людей и по сей день. В наш современный момент многочисленных экологических кризисов крайне необходимо совместными усилиями вновь открыть для себя "природную магию", оживляющую наш общий мир, вместо того чтобы и далее культивировать искусственное разделение между наукой и искусством, разумом и чувствами. Только тогда мы сможем обрести подлинную гармонию с природой.
